|
А.К.Никитин, инженер-ядерщик, председатель правления экологического центра
«Беллона» выступает экспертом в области использования атомной энергии.
В 1996 году за участие в составлении доклада о проблемах экологической
безопасности на российском Северном флоте Никитина обвинили в шпионаже. После
пяти лет следствия и судебных разбирательств Санкт-Петербургский городской суд
вынес оправдательный приговор, подтвержденный Президиумом Верховного Суда РФ.
— Обычно российские военные не любят распространяться на тему о несовершенстве
технологий, о возможных авариях, катастрофах. Почему вы выбрали другую
позицию?
— Это, скорее, не позиция, а понимание вопроса и своя оценка ситуации.
По-моему, в ядерной энергетике, лучше переоценить опасность, чем недооценить.
Сами аварии об этом говорят. А сколько я знаю таких случаев, когда ситуация
была на грани, а взрыв не произошел только по чистой случайности.
В нашей стране огромное число абсолютно неконтролируемых, выведенных из
эксплуатации реакторов. Так, из 250 атомных подводных лодок, которые построили
еще во времена Советского Союза, 129 подлежат утилизации. Из них утилизировано
только 60. Остальные в различном состоянии болтаются по разным базам.
— А почему их нельзя уничтожить?
— Как выяснилось, безопасная ликвидация атомных подводных лодок стоит намного
дороже их постройки. В свое время, когда в Северодвинске их спускали на воду
десятками в год, никто об этом не думал. Сейчас это серьезная проблема, причем
и денег, и технологий.
100 тонн только одного топлива из подводных лодок разбросано по всему
северному региону. А что делать с отработанным топливом, которое скопилось, в
том числе, в Сосновом Бору, на Кольской атомной станции?
— Это проблема мирового уровня?
— Да, сами ядерщики признают, что вопрос с радиоактивными отходами и
отработавшим ядерным топливом пока не решен. Все страны решают его по-разному.
США, например, не перерабатывают топливо, считая этот процесс дорогим и
опасным. Они его закладывают на длительное хранение под контролем.
Перерабатывают топливо только в России, Англии и Франции. В последнее время
завод Селафилд в Великобритании сворачивает производство по причине
нерентабельности.
“Кожема” во Франции поддерживает свои предприятия, поскольку у нее есть заказы
от маленьких стран еще на ближайшие лет двадцать, однако сами технологии
постоянно совершенствуются. При этом Франция, переработав топливо для атомной
станции какой-либо страны, например, для Бельгии, образовавшиеся отходы у себя
не оставляет. Эти отходы в виде тщательно спрессованных брикетов отправляются
в ту же Бельгию, где их помещают в могильники на вечное хранение.
— Почему мы не можем так делать?
— России только мечтать остается о таком топливном бизнесе. Наша страна,
напротив, озабочена другой проблемой: безумным проектом сбора на своей
территории радиоактивных отходов со всего мира.
— С чем это связано?
— С ценой! Цена за переработку топлива зависит от того, где остаются отходы.
Если их не возвращать, расценки намного выше. Россия же хочет получить
максимум, то есть оставлять отходы у себя. Уже и законодательство
соответствующее принято. Причем у нас нет ни мощных безопасных технологий для
переработки отходов, ни транспортных коммуникаций для их перемещений. Если
посчитать, сколько стоит подготовка современной инфраструктуры, то мы можем
еще и в минусе оказаться. А диким образом привезти и закопать — это выгодно!
Нам свои отходы негде перерабатывать. Единственный завод — ПО «Маяк» в
Челябинской области — построен еще в 1930 годы. Старое производство не
справляется с выпариванием высокоактивных отходов. Что касается низкоактивных,
то они откровенно выбрасываются в реки. При этом на реабилитацию загрязненных
территорий денег нет.
Россия все время получает какие-то средства от западных стран на уничтожение
атомных материалов. Иногда это даже напоминает шантаж — как бы «не
взорвалось», «не утонуло» и т. д.
Есть соглашение о глобальном партнерстве, по которому Россия в течение 10 лет,
начиная с 2002 года должна получить от западных партнеров (стран Большой
Восьмерки, Евросоюза, Норвегии) порядка 20 миллиардов долларов на уничтожение
оружия массового поражения. Это немалые деньги. Выделяя их, западные страны
заботятся прежде всего о себе, реально представляя, сколько накоплено за годы
существования Советского Союза и в каком состоянии это чаще всего находится.
Другое дело, что политика использования этих средств вызывает у экологов
протест. Во-первых, реальные проблемы не решаются, а наоборот, растягиваются.
Чем дольше мы их будем решать, тем дольше нам будут давать деньги.
— Западные партнеры этого не понимают?
— Понимают. И представляют себе, например, весь идиотизм ситуации, когда на
западные средства утилизируются старые подводные лодки. И тут же на бюджетные
деньги строятся новые, чтобы через десять лет вновь просить средства на их
утилизацию.
— А что при этом не устраивает Вас как эсперта-эколога?
— Безопасность многих программ, которые финансируются западными коллегами,
вызывает большие сомнения. Скажем, заплатили 70 тысяч долларов за
транспортировку подводной лодки с одной базы на другую, а она по дороге
утонула. Что это значит? Утонул ядерный реактор с топливом. Считать, что
ничего не случится? Очень рискованно. Если произойдет разгерметизация, все это
радиоактивное топливо попадет в акваторию. Спрашиваешь западных инвесторов: вы
видели обоснование безопасности этой операции? Отвечают: нет, мы поверили
нашим русским партнерам, они нам гарантировали, что все это безопасно. На
входе в Кольский залив лежит еще одна лодка с ядерным топливом в реакторах.
Теперь Россия будет просить деньги, чтобы лодку поднять.
Или еще один пример. После подписания Международной конвенции о запрещении
сброса радиоактивных отходов в моря и океаны перед Россией остро встал вопрос
о том, куда девать эти отходы. Дали деньги — около 100 миллионов долларов —
для строительства специальной установки для их переработки. Начали строить на
Атомфлоте в Мурманске. Когда истратили 100 миллионов, выяснилось, установка не
работает — так спроектировали. Теперь отходы перерабатывать негде, ведь
рассчитывали на новый объект. И виновных нет, никто ни за что не отвечает.
В Челябинской области на американские деньги построили хранилище для 50 тонн
плутония, высвобождаемого из атомного оружия. В строительство вложили огромные
средства, но по его окончании разразился скандал. Оказалось, что хранилище
спроектировано без учета современных требований к безопасности. Выяснилось,
что хранилище не выдержит падения нескольких самолетов. До 11 сентября
американцы говорили: лучше уж такое, чем никакого, но сегодня такая точка
зрения представляется сомнительной. Огромное количество плутония, собранное в
одном месте и не обеспеченное надежной защитой, — весьма заманчивая цель для
террористов.
Вот как иногда работают эти программы. Экологи хотят объяснить всем западным
инвесторам, что, давая деньги, необходимо тщательно изучить обоснование
проекта и его безопасность, чтобы не навредить и не усугубить ситуацию.
— Есть развитые страны, где атомная энергия, вообще, не используется?
— Конечно. В Норвегии, занимающей одно из первых мест по уровню жизни, нет ни
одной атомной станции. Там очень много небольших гидроэлектростанций,
построенных так, что ущерб для окружающей среды минимизирован. Конечно, это
ничего общего не имеет с нашими гигантскими ГРЭС.
В России исторически так сложилось, что у нас очень мощное ядерное лобби, но
некому развивать обновляемую, или, как экологи говорят, чистую энергетику —
ветряную, солнечную. В Турции, например, на каждом доме стоит солнечная
батарея. Я уж не говорю о Калифорнии, где солнечная энергия используется
максимально.
Европа много лет работала над проектами ветряных станций. Усовершенствованный
вариант, кстати, был бесплатно предложен России для эксплуатации в
труднодоступных районах, например, на Севере, куда невозможно тащить линии
электропередач. Причем, метеорологические условия для эксплуатации ветряных
станций на нашем Севере идеальные, таких нет нигде в мире. Ветер там дует 360
дней в году. Казалось бы, поставить ветроэнергетическую установку в буфер с
дизель-энергетической — и вот решение энергетического вопроса какого-нибудь
маленького селения. Однако у нас это никому не надо. Нет заинтересованной
стороны, которая бы смогла продвинуть эту идею — потратить 100 миллионов
долларов, чтобы запустить проект. Вместо этого в России инициируется
строительство плавучих атомных станций, которые можно будет расставить по
всему северному побережью для обеспечения его электроэнергией. Заодно, кстати,
можно и неплохо заработать, продавая эти плавучие атомные станции
слаборазвитым странам. Аварийные ситуации, которые могут возникнуть при их
эксплуатации непрофессионалами, даже не принимаются во внимание
— Может ли Россия сегодня, вообще, отказаться от атомных станций?
— Пока, нет. Но должна быть разумная, взвешенная, экономически просчитанная
политика, в том числе по развитию альтернативных видов чистой энергетики.
Наталья Кирсанова |