|
25 сентября 2006 года исполнилось 100 лет со дня
рождения Дмитрия Шостаковича. Финляндия широко отмечает этот юбилей.
В 10-м номере нашей газеты мы рассказали о серии концертов,
посвящённых памяти выдающегося советского композитора. Свою лепту в
празднование юбилея внёс и Городской театр Хельсинки, где в начале
осеннего театрального сезона состоялась премьера спектакля «Уроки
мастера» (Mestariluokka).
Нет, «мастером» в этом спектакле является отнюдь не Шостакович —
великому композитору здесь отводится роль нерадивого ученика, как и
его старшему коллеге, Прокофьеву. «Учителем» же выступает Сталин, а
его помощником — Жданов. Пьеса «Уроки мастера» — фантазия
английского драматурга Дэвида Паунелла на историческую тему: на
сцене воссоздан кремлёвский кабинет, куда Прокофьева и Шостаковича
приглашают на ночную «беседу».
Как известно, Сталин действительно развлекался подобными ночными
встречами, но композиторов на такое «бдение» он не приглашал. Хотя
пьеса Паунелла — фантазия, вымысел в ней основан на реальных
событиях: в 1948 году Прокофьева и Шостаковича громили на страницах
газет, на партсобраниях — везде, где только было возможно, обвиняя в
страшном грехе, «формализме в искусстве». А руководили этой травлей
именно Сталин и Жданов, как и в спектакле «Уроки мастера».
Впервые спектакль по пьесе Паунелла был поставлен в 1983 году в
Англии, а уже в 1986 году премьера состоялась и на финской сцене, в
Национальном театре. За 20 с лишним лет пьеса с успехом шла почти во
всех странах Европы, в США, Канаде, Израиле. В России её представил
зрителям московский театр имени Вахтангова, где режиссёр Роман
Виктюк подобрал блистательный актёрский ансамбль: Прокофьева играл
Ю. Яковлев, Шостаковича — молодой С. Маковецкий, Жданова — А.
Филиппенко, Сталина — М. Ульянов.
Не менее именитый (для финского зрителя) актёрский состав собрал в
нынешней постановке на сцене Городского театра и режиссёр Курт
Нуотио. Прокофьева здесь играет Эско Ройне, в чьей интерпретации
старый и больной композитор сохраняет своё духовное достоинство, не
смотря на физиологический (доводящий до рвоты) страх перед
диктатором, глумящимся над делом всей его жизни — музыкой. Глумление
показано очень конкретно: беснующиеся Сталин и Жданов бьют все
пластинки Прокофьева, имеющиеся в кремлёвской коллекции, на глазах у
беспомощного, но не сломленного композитора. Эта сцена становится
очень яркой театральной метафорой.
Шостакович в исполнении Аско Сарола — угловатый очкарик, неловкий
из-за близорукости интеллигент не от мира сего, то ли не понимающий,
что от него хочет Сталин, то ли не желающий это понимать из-за
абсурдности идеи сочинять музыку вчетвером вместе с вождём и его
сатрапом, внося в неё столь необходимый с точки зрения диктатора
элемент, как «народность». В конце концов, композитор начинает
наигрывать те мелодии, которые Сталин жаждет услышать, лишь бы
поскорее отвязаться от его безумной затеи и вернуться к своей,
настоящей, музыке.
Роль Жданова досталась Марти Суосало, очень разностороннему актёру,
которого зрители больше привыкли видеть в ролях музыкантов (в том
числе, самого Сибелиуса), нежели в образе их гонителя. В его
исполнении грубый, жестокий, циничный, наглый Жданов откровенно
наслаждается ролью инквизитора, измывающегося над великими
композиторами. Он доводит себя до куража, поглощая всё большее и
большее количество водки, помогающей заглушить как малейшее
шевеление совести, так и инстинктивный страх перед «хозяином». Как
настоящая «шестёрка», он не только глумится над жертвами, но и
одновременно лебезит, подхалимничает перед «паханом»-Сталиным.
В центре всего этого трагического балагана стоит фигура Сталина,
«мастера», который хочет видеть в людях марионеток, дёргающихся по
малейшему мановению его руки. 79-летний Ласе Пёусти, исполняющий эту
роль, — широко известный и любимый финской публикой актёр. Он
показывает Сталина смешным и вроде бы мягким стариком, которому
просто очень хочется донести до всего советского народа свою любимую
песню «Сулико» и прочий грузинский фольклор в симфоническом фантике
высокого искусства. Он не кричит, не угрожает, для этого у него есть
Жданов. Он объясняет «ласково» и «доходчиво», но его мягкость — это
мягкость кошки, играющей с мышкой: даже если сегодня он мышку
проглотить и не собирается, выпускать её из своих когтей он не
намерен.
Почему-то эту парализующую сторону сталинской мягкости в исполнении
Ласе Пёусти не разглядела финский критик Кирсикка Моринг, обвинившая
известного актёра в излишней «человечности» и «обаятельности» образа
диктатора. На самом деле, акценты в спектакле расставлены очень
верно: «вождь всех времён и народов» действительно вводил многих в
заблуждение, но такой «мягкий» Сталин оказывается куда более
страшным и опасным, нежели беснующийся Жданов.
Балаганно-комические сцены спектакля перемежаются с
щемяще-трагическими: зал Городского театра то взрывается от хохота,
то замирает с комом слёз в горле. Однако последняя нота спектакля
оказывается трагической: старый «мастер» остаётся в ватной тишине
одиночества наедине со своими злодеяниями.
А. Тухканен |