|
Традиционный фестиваль «Праздничные недели
Хельсинки» (17.8 – 2.9.2007) всегда радует зрителя обилием и
разнообразием программы. Здесь есть всё: классическая музыка, джаз,
этно, кинематограф, цирк, современный балет, драматический театр –
кажется, ни одного зрителя не оставляют без внимания.
Но особую радость русским зрителям в нынешнем году принесла именно
театральная программа: три спектакля по пьесам Чехова вновь показали
непреходящую актуальность этого автора.
Спектакль «Три сестры» британского режиссёра Деклана Доннеллана был
впервые показан в Москве в июне 2005 года на Чеховском фестивале. Для
этой постановки режиссёр собрал из разных московских театров актёров, со
многими из которых он работал уже и ранее, в спектакле «Борис Годунов».
Если на «Годунова» московские критики в своё время прореагировали
позитивно, то на Чехова в британско-русской интерпретации сразу же
обрушился шквал негативных отзывов.
Достаточно взглянуть на заголовки статей, чтобы понять: не пришёлся по
душе газетчикам сдержанный подход заморского режиссёра к нашему Чехову.
«Одной тарабумбией стало больше», — так резко назвала свою статью критик
Наталия Каминская. Ольга Егошина из интернет-газеты «Театрал» была не
менее жестка в своём приговоре: «Дырка от бублика», с подзаголовком
«Британский шекспировед Деклан Доннеллан замахнулся на Чехова».
Заметьте, «замахнулся»!
Елена Ямпольская из того же «Театрала» решила подчеркнуть «мелкость»
британского подхода к русской классике: «Жизнь Заурядных Людей». Слова в
заголовке неслучайно написаны с большой буквы – это ведь намёк на «ЖЗЛ»
(помните серию «Жизнь замечательных людей»?). Вот, как грустно: были
замечательные, а стали заурядными.
Елена Дьякова, обозреватель «Новой», тоже решила поиронизировать над
британским подходом к русскому классику, её заголовок — «Испить свою
чашку». Это у русских — глубокая и трагичная «чаша», а у британца —
мелкая и скучная «чашка».
Не угодил заморский режиссёр и Алёне Карась из «Российской газеты»,
причём именно своим «иностранным акцентом». Она назвала свою статью «Три
сестры в «окне» в Британию», с подзаголовком — «Деклан Доннеллан
представил в Москве свой новый “русский” проект». Обрамление слова
«русский» в кавычки уже не удивляет. Общая мысль, возникающая после
прочтения всех вышеперечисленных статей: русского Чехова британскими
руками не трогать!
Однако организаторы «Праздничных недель Хельсинки» российских газет,
видимо, не читали и вынесли собственное суждение о постановке
Доннеллана, да такое, что решили пригласить раскритикованных «Трёх
сестёр» на свой фестиваль. Три дня (31.8.—1.9.2007) шёл спектакль на
самой престижной сцене Финляндии, в Национальном театре. И все три дня
финские зрители награждали актёров овациями. Критики были чуть более
сдержанными: они хвалили актёров за классическую точность,
трогательность, глубину исполнения ролей, но сетовали на отсутствие
сюрпризов, неожиданных подходов и интерпретаций в постановке. И всё же
общая реакция была позитивная: британско-русские «Три сестры» пришлись
по душе финской публике.
Успех этого спектакля на финской сцене подчёркивает неоспоримый факт:
Чехов не является лишь достоянием русских. Хотим мы того или нет, пьесы
русского автора могут интерпретировать все режиссёры планеты — каждый
по-своему. Для них это не пьесы о жизни русских Маши, Ольги, Ирины и
прочих, в чеховском зеркале могут увидеть своё отражение режиссёры,
актёры, зрители самого разного происхождения, в этом и кроется секрет
популярности великого драматурга.
Такой совершенно неожиданной, подчёркнуто авторской интерпретацией
«Чайки» стал спектакль эстонского (таллиннского) театра «Von Krahl»,
показанный в Хельсинки одновременно с «Тремя сёстрами» на небольшой
студийной сцене в центре «Арабиа».
Режиссёр спектакля, финн Кристиан Смедс, известный своими смелыми, порою
эпатажными постановками, перенёс «Чайку» в день сегодняшний. Он не
просто обрядил её в одежды современности, но вывернул пьесу наизнанку,
внёс свои реплики, одел известного эстонского актёра Лембита Ульфсака
(вы его помните по фильму «Легенда о Тиле Уленшпигле») в женское платье,
предоставив ему роль Аркадиной, а его сыну, молодому актёру Юхану
Ульфсаку, роль Кости. И это был не единственный драматичный узел,
завязанный режиссёром в спектакле.
Зрителям пришлось непросто во время этого почти четырёхчасового
театрального действа. Над их головами летали и с шумом разбивались о
стены помидоры, прямо перед ними лилась вода, грохотали падающие стулья,
разбрасывалось окровавленное мясо убитой чайки (между прочим,
натуральное, только неясно, какого животного или птицы). Особое мужество
требовалось сидящим в первом ряду, но они с честью выдержали спектакль,
порою в ужасе сжимаясь в своих креслах, порою расслабляясь при помощи
очищающего смеха. Актёры раздевались, одевались, целовались, валялись на
полу в непосредственной близости от публики. Помещение студии столь
небольшое, что каждый зритель, хотел он того или нет, оказался
вовлечённым в происходящее — нет, не на сцене, традиционной сцены не
было, — а на их глазах. Остро актуальная эстонско-финская «Чайка» не
оставила зрителей равнодушными, как в хорошем, так и в плохом смысле
этого слова.
Ещё более вольно, чем Кристиан Смедс, поступил с чеховскими текстами
московский режиссёр Дмитрий Крымов, показавший на фестивале в Хельсинки
спектакль «Торги». Но в отличие от эстонского спектакля, московский
оказался лёгким, весёлым — и коротким (всего полтора часа без перерыва).
Крымов сделал из четырёх чеховских пьес забавный «винегрет», который
блистательно воплотили на сцене очень молодые (даже юные), задорные,
обаятельные, талантливые московские актёры из его театральной
лаборатории. Они замечательно поют, причём в разных стилях: джаз, рок,
фольклор — им подвластно всё. Они необыкновенно легко и красиво
двигаются: как в танцах, так и в акробатических номерах. Они не боятся
быть смешными и умеют быть трагичными. Весь спектакль кажется похожим на
студенческий капустник, но в отличие от капустника, постановка ставит
перед зрителем вечные чеховские вопросы и заставляет задуматься.
Мозаика режиссёрской фантазии и актёрской игры складывается в интересное
и необычное театральное полотно. Такое вольное обращение с Чеховым
Дмитрий Крымов позволяет себе, видимо, неслучайно, ведь он сын
известного российского режиссёра Анатолия Эфроса, снискавшего себе славу
запоминающимися постановками чеховских пьес. Сын идёт по стопам своего
знаменитого отца, при этом отказываясь от подражания ему, проторяя свою
театральную дорогу.
Три очень разных чеховских спектакля увидели в 2007 году финские зрители
на «Праздничных неделях Хельсинки». На этом, вероятно, будет поставлена
точка, ведь в предыдущие годы на фестивале уже были показаны «Дядя Ваня»
Льва Додина, «Чайка» Петера Стейна, «Вишнёвый сад» Эймунтаса Некрошюса —
весь чеховский репертуар. Но это не означает, что финские зрители теперь
надолго простятся с Чеховым. Уже этой осенью они вновь смогут увидеть
«Дядю Ваню», однако теперь уже не на русском, а на финском языке:
спектакль поставит режиссёр Пека Милонофф в столичном театре «Ком».
Александра Тухканен |