Недавно я вернулся с XVI Международной Хельсинкской книжной ярмарки, куда попал почти случайно – по приглашению финских партнеров; вернулся с массой впечатлений. Самое ожидаемое культурное событие осени, объединившее издателей, книгопродавцов и писателей из разных стран состоялось 22-26 октября в выставочном центре Messukeskus в Хельсинки.
Дело в том, что постановка и организация таких мероприятий в России и в Европе существенно отличаются. И тем не менее, Хельсинкская книжная ярмарка в этом году проходила с заметным акцентом на Россию, поскольку именно у нас 2015 год признан годом литературы. Была организована и анонсирована специальная русская выставка.
Приезжая на международную книжную ярмарку в Хельсинки, понимаешь, что ты не одинок как писатель, литератор, издатель, можно реально общаться с представителями грантодающих организаций, обществ, поддерживающих литераторов реально, а не номинально. В России больше говорят, чем делают, в частности больше говорят о процедуре (психологии) чтения, о том, что надо читать больше книг… Разговоров много. Отчасти это связано с некоторым разочарованием в идеях и, опять же, с русскими традициями организации подобных мероприятий. У нас можно существенно поднабрать информации о проблематике чтения, как о внутренней работе. И, опустившись на грешную землю с высот популистских высказываний, понять, что сама пропаганда массового чтения в XXI веке построена на… возможности развлечения.
В Хельсинки царит обоснованное убеждение, что книга универсальна: по ней можно снимать фильмы, учиться петь, играть на баяне, готовить еду и так далее. Нередко сценарии по книге здесь делают еще раньше официального пилотного тиража. Здесь также не манкируют рекламой самих литераторов, давая им выступить перед широкой публикой. А публика, познакомившись с литератором, хочет прочесть его книги. Это правило хорошо работает как с маститыми, так и с начинающими, но в силу особенностей жанра - эффективнее с начинающими. Что делается в этом смысле в России на мероприятиях аналогичного ранга? С точностью до наоборот. Дают выступить на книжной ярмарке маститым и тут же проводят автограф-сессию. Иногда в это число избранных попадают те, кто недавно стал признанным, знаменитым. То есть презентации на отечественных ярмарках направлены на почти сиюминутную и гарантированную окупаемость. Русская публика не привыкла к публичному чтению писателем отрывков своего произведения прямо на ярмарке.
Русских больше интересует история создания текста, предтечи и особенно личная жизнь автора, поскольку так или иначе почти в каждом произведении среди его героев ищут автобиографическое наполнение. Совсем другой менталитет мне удалось узнать в Хельсинки. Здесь принято публично читать отрывки из своих книг. И все это на фоне комфортных помещений, еды, информативных буклетов – так здесь устраивали встречи и беседы с авторами. Это ли не самый короткий путь от писателя до читателя? В Финляндии, и вообще в Европе давно заметен тенденциозный уклон литературы в сторону непрофессиональной, авторской. И считается, что все это очень даже хорошо, если финны раскупят книгу своего соотечественника тиражом в 500 экземпляров. У нас бы это назвали любительской литературой. Такая разница между Россией и Европой тоже случилась не вчера. Вспомним, что в Европе большая часть поэтических книг на протяжении веков издавалась священниками. А сегодня роман, написанный финским писателем на языке читателя, очень популярен, но, конечно, это всего лишь малая толика от общего объема представленных на ХКЯ книг. Большой интерес здесь вызывают книги с историческим подтекстом.
И тем не менее, любой книжной фестиваль – это событие. Так было и в Хельсинки. Эта ярмарка, где в этом году собралось более 100 000 человек, делается не для читателей, тех, кто в упрощенном понимании сам прочитал какую-то книжку и интересуется ее историей либо автором, либо продолжением темы, а для профессионалов - издателей и продавцов, то есть для корпораций, для бизнеса. В отличие от любой российской книжной ярмарки, будь то ММКЯ, или Международный книжный салон в Петербурге. Билет на книжную ярмарку в Хельсинки стоит по нашим меркам довольно дорого. В России воплощением массовых книжных мероприятий власти стараются показать, что есть издатели и есть читатели; вот они пришли посмотреть друг на друга в открытом и массовом формате. Ключевое слово здесь – показать. Кому-то надо это показать. И действительно, до мероприятия издательства редко знакомы со своими читателями. Да, книги продаются, но нет прямой зависимости - провели ярмарку, значит люди стали больше читать книг. Сегодня в России создается более чем странная ситуация, когда писателей становится чуть ли не поровну с читателями.
Благодаря широким возможностям электронных публикаций такое тоже стало возможно. Но и это не приводит к росту чтения или в общем смысле интереса к книге в России, где граждане отдают предпочтение коротким статьям, постам в социальных сетях и различным видам досуга, с ориентацией на удовольствия. Книжные ярмарки поддерживают издателей, но главной проблемы они не решают. Можно обсуждать и другие примеры из-за рубежа, однако не все они приживутся на русской почве. Самая большая книжная ярмарка традиционно проходит во Франкфурте. Ее площадь почти равна 38-ми нашим отечественным мероприятиям вроде Non-fiction. Недавно на Лондонской книжной ярмарке самыми креативными издателями признаны бельгийцы, а награду за массовую литературу для взрослых забрала Хорватия. Но и здесь «нельзя скрыться от печальной действительности»: на фоне постоянно (не только с 2008 года, но и ранее) сокращающегося книжного спроса и тиражей издательств давать какие-либо прогнозы было бы самонадеянным, как в Европе, так и в России. И тем более в России. Почему? С одной стороны, никуда не спрячешь «особый русский менталитет», психологию, проявляющиеся в «поглядывании наверх» за целевыми указаниями, без этого жить в нашей стране невозможно, если ты, конечно, не независимый с материальной точки зрения человек, с другой стороны, надобно удивляться, что мы имеем хотя бы то, что уже имеем. А кое-что есть и у нас.
В этом году ММКЯ, организованная на Красной площади, и книжная ярмарка в Нижнем Новгороде проходили почти одновременно.
Без господдержки российскому книгоизданию обходиться все труднее, что сказывается и на качестве литературы, и на ее количестве. Действующая федеральная программа поддержки книгоиздания в России, о которой знают пока немногие, предполагает, что каждое издательство может подать на господдержку до четырех книг в год. Что касается финской организации в книгоиздании, то общества литераторов и госкомиссия по литературе реально поддерживают своих авторов грантами. Читатели знакомятся с авторами еще задолго до выхода книги в свет.
Кинофильмы по сценариям книг появляются здесь чуть ли не одновременно с печатным вариантом книги. Издательства специально «пиарят» своих авторов еще в процессе работы над книгой. Литературные агенты – это хороший тон в финской писательской жизни. Здесь автор может спокойно заниматься воплощением своего вдохновения в удобочитаемый текст, а не организационными вопросами, контролем гонораров, борьбе с пиратами, поиском средств к существованию, ибо у нас даже нет такой профессии – писатель.
Главное отличие между Хельсинкской и Петербургской книжной ярмаркой, на мой взгляд, очевидно и бросается в глаза: мы пытаемся убедить всех вокруг, что у нас выпускают не любительскую, а профессиональную литературу, которую читают все меньше, а издержки на издание которой все больше, и мы их перекладываем на автора, финны же признают права каждого автора на самовыражение, признают его даже небольшой вклад в развитие культуры страны и граждан, реально помогают ему состояться, знакомят с читателями вне связи с книжными ярмарками и прочими популистскими мерами, а сами массовые мероприятия в области литературы существуют именно с бизнес-целями, для поиска инвесторов, привлечения господдержки и распространения книг. Что называется - почувствуйте разницу.